Берсерк

15 Ноябрь 2016

По левому флангу со стороны фронта начали рваться мины. Закрепившийся на холме девятый пехотный взвод второй армии Доктов, перед сражением приписанный к арьергарду, напряженно повернул головы на звук взрывов. У кого-то в глазах читалось облегчение, другие нетерпеливо переминались с ноги на ногу, готовые по первому приказу ринуться в бой. Рослый и широкоплечий топорщик по кличке Бык громко высказывал свое мнение по поводу тыла и объяснял, кто тут должен находиться вместо них. Бык был горазд пошуметь.

— Да какого кобольда они нас отправили в подкрепление!? Да таких как мы во всей армии раз-два и закончились. Дьяк, я спрашиваю тебя!

Дьяк был взводным. А еще он был верным Доктской Империи до последней капли крови. Дьяк повидал много стычек, и по поводу предстоящего сражения его терзали плохие предчувствия. Дьяк окинул взглядом свой взвод — всего 43 человека. Есть бывалые рубаки вроде Быка и его самого, но в основном — новобранцы. Он сам попросил отрядить их в тыл, чтобы уберечь молодняк. Конечно, Быку он бы никогда в этом не признался.

На опушку из леса вышел мужчина, одетый в черный фрак. Прямые брюки и слишком изящные для лесной местности туфли, поверх костюма он носил плащ, подбитый мехом. Подкладка плаща была из красного драпа. Мужчина улыбался, и не было никаких сомнений в том, что он был адорнийцем.

— Враг! К оружию! — крикнул часовой — и через мгновение стрела со свистом насквозь прошибла ему голову и глубоко застряла в брюхе проходящего сзади стрелка. Тот, издав булькающий звук, мягко осел на землю и схватился руками за торчащее из живота оперение. Тоже красное, но от чего именно — от краски или крови — Дьяк разобрать уже не мог. Оба застреленных были едва поступившими на службу новобранцами.

— К оружию! — вскричал Дьяк вслед за убитым часовым. — Стройся! В три ряда!

Полсотни человек вскочили с земли, подобрали оружие и суетливо выстроились неровным строем. На все ушло никак не меньше полминуты. За это время с адорнийской стороны не вылетело ни одной стрелы. Мужчина в плаще не тронулся с места, только улыбка его исчезла, оставив место недоумению.

— Дорогуша, мы ведь договорились начать одновременно! Эти двое не пойдут в зачет! — крикнул он в сторону леса. На опушку вышла статная лучница. Тело ее перетягивали зеленые и коричневые ленты, обеспечивающие маскировку в лесной местности, в левой руке она держала гигантский композитный лук.

— Рука дрогнула, — ответила она мужчине.
— Я тебя умоляю, ни разу не видел, чтобы у тебя дрожали руки.
— Ладно, я просто не смогла удержаться, они встали друг за другом!
— Ты не удержалась и убила их обоих в обход правил! Ты заслуживаешь штраф. Теперь ты начинаешь с минус двух врагов.
Лучница гневно зыркнула на напарника, но промолчала. Мужчина повернулся в сторону выстроившихся на вершине холма доктов.

— Сейчас они вообще стоят по трое в ряду… Чего вы встали друг за другом, дураки? Разбегайтесь!
— Держать строй! — крикнул Дьяк. Не то чтобы он сомневался в своих бойцах, но в этой парочке было что-то дьявольское. Как будто они не были людьми.
— Мы начинаем на счет три! — адорниец поднял в воздух три пальца, как будто сомневался в способности солдат считать. — Три, понимаете?

Где остальные враги? Неужели их всего двое?
— Раз!
Наверно прячутся среди деревьев…
— Два!
Тревога Дьяка перерастала в страх.
— Три!

Мужчина в плаще сорвался с места и понесся вверх по склону. Мгновением позже первая стрела впилась в строй. Разбив щит в щепки, стрела пробила насквозь щитоносца, стоявшего за ним мечника и остановилась в полуметре от лица стрелка, побледневшего от страха.

— Залп! — отдал команду Дьяк. Мягко пшикнули дискометы, и Дьяк мог поклясться, что видел, как несколько дисков попали точно в цель, но это нисколько не замедлило подъем адорнийца на холм. Еще мгновение — и вторая стрела проредила строй. В следующую секунду Дьяк скомандовал отступление. Еще секунда — и враг добрался до вершины холма. Адорниец замер на месте, доставая из ножен красивый, но очень узкий и неподходящий для настоящего сражения клинок. Улыбнувшись, он напролом врубился в строй. И строй рассыпался. Солдаты в панике отступали от края холма, спасаясь от неостановимых стрел, но каждого убегающего догонял явно не чувствующий боли адорниец. Сила его тоже была на невероятном уровне — он с легкостью вскрывал своим тонким клинком тяжело бронированных пехотинцев. Прошло всего полминуты с начала боя, а взвод Дьяка поредел уже наполовину.

— Бык! — старый друг Дьяка повернул к нему ошарашенное лицо. — В кольцо его! Адорниец лишь заливисто рассмеялся. В плечо ему попал очередной диск, в ответ он бросил в стрелявшего свой клинок. Меч беззвучно и глубоко вошел в грудь стрелка, оставив снаружи только узорную гарду.

Попытка взять врага в кольцо провалилась. Меч адорнийцу как будто был не нужен, он справлялся с ними голыми руками. Ломал доспехи, вырывал из рук мечи и отбрасывал доктов в стороны, как тряпичных кукол. Когда очередь дошла до Быка, тот смог вонзить один из своих топоров ему в бедро. Нога врага подкосилась, он едва не упал, но быстро восстановив равновесие, бросился на Быка как дикий зверь. Дьяк не верил своим глазам — адорниец вгрызся в шею его лучшего друга и пил его кровь. На его глазах был разбит его взвод и убит его лучший друг. Дьяк остался один, и им овладела слепая ярость. Он ударил врага щитом, но тот не пошевелился. Ударил мечом — адорниец схватил меч двумя пальцами прямо за острие, и вырвал его у Дьяка из руки. Обезоруженный, он мог только броситься на врага с кулаками, но был остановлен невозможной силы ударом в грудь, и отброшен в сторону.

— Ну что, сколько у тебя? — буднично спросил вампир у своей напарницы.
— Восемь.
— Эх, девочка, слабеешь. У меня тридцать четыре.
— Все потому, что ты оттеснил их от края холма. Когда я забралась сюда, ты уже всех перебил!

Дьяк лежал среди тел мертвых соотечественников, а враги буднично подсчитывали, кто скольких из его людей убил. Он ощутил на своей шее прикосновение теплых губ, и мир вокруг него померк. Он умер. Но только на несколько секунд. Кровь тонкими струйками вытекала из тел его друзей и подчиненных, собиралась в ручейки и стекалась к Дьяку. Залечивая раны и наполняя силами, эта кровь была отдачей за всю ту науку, поддержку и любовь, что Дьяк отдавал своим людям. Все это вернулось к нему. Но защищать было уже некого. Все погибли.

Дьяк поднялся на ноги и подобрал топоры Быка. Вбитая в грудь пластина от доспеха больше не мешала ему дышать. Ноги больше не тряслись от страха, руки не дрожали в бессильной попытке сохранить жизнь своим людям. Теперь настало время отнимать, а не дарить. Он крепко сжал топоры в руках и почувствовал, как новая, ранее неизведанная сила растекается по его жилам.

— А вот это уже интересно, — адорнийцы повернулись к восставшему противнику.
— Это из-за того, что ты его укусил? Он теперь как мы?
— Я не знаю, дорогая, но он очень опасен. Кто убьет этого, тот и победил, — враги встали на изготовку. Дьяк, а теперь уже Берсерк издал яростный вопль и ринулся в бой.